Вампирюки

[SearchingWind]

Мы - над бездною ступени,
Дети мрака, солнце ждем:
Свет увидим - и, как тени,
Мы в лучах его умрем.

Лоранна поскользнулась, проехала полметра,чудом удержала равновесие, забористо выругалась.
Алекс удивленно воззрился на нее.
- Приличные девушки так не выражаются.
Сероглазка сверкнула глазами:
- А еще приличные девушки не пьют кровь и не убивают людей.
- Похоже, что мы, - фыркнула Ольга, - самый красочный пример девушек неприличных.
- Держите себя в руках, не на рынок идете. –Жутко хмурый Мирслан смерил взглядом нашу развеселившуюся компанию.
- Не пойму, с какой стати нам идти пешком от самых ворот. – Я поплотнее закуталась в мех, пытаясь сохранить тепло. На улицеза последний час заметно похолодало. Аккуратно подстриженные деревца и кусты побокам дороги выбелились предрассветным инеем. Небо на востоке едва заметно заалело.
- Они боятся. А еще им любопытно. Хотят разглядеть нас, прежде чем встретить вблизи. Давайте быстрее, не хотелось бысразу раскрывать перед ними все козыри.
Вот и двери, наконец то. Я нервно коснулась языком клыков, словно проверяя оружие на остроту. Похоже, это стало привычкой.Широкие створки распахнулись, и прозвучало гостеприимное:
- Добро пожаловать, мы рады Вам. Следуйте замной, встреча состоится в Большом кабинете.
Высокая девушка со слегка вьющимися волосами ниже плеч проводила нас до кабинета. Миловидное лицо, стройная фигура. Но только слепой не заметил бы клыков.
- Старейшина просит Вас немного подождать. –В огромных, как у лани светло-карих глазах плескался ужас. Рады нам? Как же…
Мы вошли в кабинет, я на мгновение задержала взгляд на слишком мощных дверях и также слишком надежном замке. Мне хватило лишь одного взгляда на Мирслана,чтобы понять, он тоже заметил неладное. Когда в дверном замке явно повернулся ключ, никто даже не удивился.
Я почувствовала, как где-то в горле поднимается ярость наполовину с паникой, но Алекс подмигнул мне:
- Все в порядке.
И тут комнату залило светом… Шторы взметнулись вверх, ставни, плотно закрывавшие окна - тоже. Мы-то думали, что приглашение нас на встречу перед самым рассветом носило какой-либо символический характер. Правда же оказалась гораздо более прозаичной. Наспросто хотели поджарить.
Старейшина видимо решил, что лучше отказаться от сильных союзников, чем получить непредсказуемых чужаков за спиной. Он сделал ставку на то, что мы не отличаемся от них, что обладаем теми же слабостями, что и они.
И ошибся.
Мы стояли в залитом солнцем зале, его лучи мягко касались наших загорелых лиц. И, разумеется, не причиняли ни малейшего вреда.
За дверью, нервно закусив губу, ходил Святозар.
- Интересно, как они выкрутятся? – Анхельм решил, что уже достаточно долго изображал удивление, и теперь с любопытством разглядывал книжные стеллажи.
- Щекотливая ситуация. – Промурлыкала Лоранна,беря брата под руку.
Ставни лязгнули, и закрылись. В кабинете стало темно, но через миг загорелись десятки ламп. В замке вновь повернулся ключ, и дверь распахнулась. В кабинет вбежал Святозар, сопровождаемый несколькими вампирами, знакомыми нам по предыдущей встрече, несколькими незнакомыми, и клыкастой девицей с ланьими глазами. Кстати, эту дрянь мне захотелось прикончить прежде всех остальных… С таким честным выражением лица вести нас на предполагаемую смерть. Это ж надо!
- Умоляю простить нас за это ужасное недоразумение. Виновные будут наказаны, не сомневайтесь, я уже выделил людей для расследования…
- Право, друг мой, не стоит извиняться. –Тот, кто не знал Мирслана, мог бы принять выражение его лица за всепрощающу юулыбку, но мы-то знали, что означает холодный блеск в его черных глазах. Темный Ярл принял решение, и решение это полностью его устраивало. На губах была вовсе не улыбка, а кривая усмешка.
- Зачем извиняться, если ваш небольшой промах не доставил нам никаких неудобств.
Неудобств?! Да они рассчитывали в эти минуты отчищать ковер от пепла! Нашего пепла!
- Что ж… Не хочу показаться нетерпеливым, новсе мы просто сгораем от любопытства. Быть может, вы сочтете возможным объяснить нам, каким образом солнце не причиняет вам вреда?
Святозар – само участие. Этакий любопытный парнишка возрастом в триста лет.
Мирслан рассказывал историю нашего мира,остальные откровенно скучали. Настроение поднялось, когда в кабинет протиснулс яслуга с бокалами крови, но, впрочем, лишь до тех пор, пока теплота «напитка» не заставила задуматься, не добывали ли его здесь же, в резиденции, тем более, что последние несколько минут на уровне подвала было подозрительно шумно…
Тут бы впору сказать, что от понимания, что содержимое бокалов только что добыли, перерезав кому-то горло, у меня подкосились ноги, но… Кровь давно уде не является тем, что может испортить мое самочувствие. Ко всему можно привыкнуть, даже к такому. Особенно, если это стало непреложным условием твоего существования.
По домам разъехались ближе к полуночи. Ольга уже устала зевать от скуки, и всю дорогу домой тихонько проспала на заднем сиденье. Будить ее не стали, Алекс осторожно отнес мою ворчащую сквозь сон подругу в комнату.
- Мда.
- Ага. – Он устало рухнул на диван. Целый день в вампирской резиденции – невыносимо! – Там даже от стен пахнет кровью.
- И смертью.
- Сегодня ты все молчишь.
- Извини. Немного задумалась. – Я виновато пожала плечами.
- Сегодня всем не по себе.
Я вспомнила, как мы вышли из резиденции, и направились к машинам. Мирслан, не оборачиваясь, процедил:
- Бешеную собаку стоит прикончить.
Вот как. Сравнил Святозара с бешеным псом. Япочему-то и не сомневалась, что решение нашего Ярла будет именно таким. Скорее всего, оно не стало бы иным, и без попытки прикончить нас. Нашлась бы другая причина и еще одна, и еще… Сейчас же хватит и одной, старой, как мир. Власть.Тот, кто был Темным Ярлом, не потерпит главенства над собой.
Что ж… Война, так война. Ради нее мы и здесь. Ради нее мы и живы.
Я закрыла глаза,провалилась во тьму. Этой ночью сны мне не снились.

Утро было пасмурным, как, впрочем, и весь день. Природа почувствовала приближение весны, и не преминула засыпать улицы грязным, мокрым снегом.
Я вздохнула, и выключила телевизор. Утренние новости города были слишком скучными. Смотреть их дальше не имело никакого смысла. Ведь по телевизору никогда не покажут то, что действительно важно. Ведь люди по прежнему не подозревают о существовании вампиров…
Выглянув в окно, я с облегчением заметила,что здесь, за городом, на слякоть нет и намека. Чистый снег обещал радовать своей белизной еще как минимум неделю.
Ближе к полудню началась, должно быть,последняя в этом году метель. Я устроилась у камина с книгой, подаренной Святозаром.История вампиров этого мира.
Надо сказать, я была удивлена, когда старейшина с улыбкой на лице вручил нам четыре экземпляра вполне современного издания. Все прояснилось довольно быстро. Оригинал книги был достаточно ветох,и постоянное чтение грозило уничтожить древнюю реликвию вампиров. И они решили скопировать книгу, а заодно и выпустить ее большим тиражом. Мол, пусть новообращенные знают историю своих владык.
Сама книга оказалась довольно туманной,половина содержания не выдерживала и поверхностной критики. Никакой точной информации, минимум дат и исторических имен. В целом, книга, которая должнабыла рассказать историю, на деле оказалась милым художественным произведением.
Я раздраженно бросила ее в кресло, дочитав до хроники жизни Святозара.
Не знаю, на кого они рассчитывали, когда писали, что он родился в девятьсот тридцатом году от Рождества Христова. Мыявно ощущали возраст старейшины в районе трехсот трехсот пятидесяти лет. Лжец.
Едва начало темнеть, я прыгнула в машину, и отправилась на охоту. Как обычно, пыталась не рассматривать лицо жертвы, и не задумываться, кем она была. Но, как обычно, это очень плохо у меня получилось.
Женщина, лет сорок. Короткая стрижка,усталое лицо. Скорее всего, шла с работы. И, скорее всего, домой, к детям…
Не задумываться!
Тук-тук…
Сердце еще стучит.
Тук-тук…
Она слабеет. Мои же руки наливаются силой.
Тук…
Сердцеударило, и остановилось. Я почувствовала, что сыта. Аккуратно опустила обескровленное тело на землю. Направилась к машине. Она стояла в нескольких кварталах оттуда.
Зазвенел телефон. Белыми цифрами высветился номер…
Милена?!
- У тебя кровь на щеке.
Мгновенно оглядевшись, я метнулась за угол,скрылась за небольшим выступом. Коснулась лица… Пальцы окрасились кровью.
- Где ты.
- Так я и сказала. – Хмыкнула сестра. – Мне нужно встретиться с тобой и поговорить.
- Хм, я думала, именно этим мы сейчас и занимаемся.
- Не груби, я все еще прекрасно тебя вижу.
Черт!
Еще одна перебежка, на этот раз под вполне благонадежный козырек подъезда, прикрытый сбоку еще и стеной.
- Быстро бегаешь. – Ох уж этот издевательский тон. – Через два часа жду тебя в парке, у памятника.
- Как романтично. – В свою очередь ухмыльнуласья.
- Спасибо, я старалась.
- Почему ты думаешь, что я приду?
Сестренка замялась:
- Я… Мне действительно очень нужно рассказать тебе кое о чем. Только приходи одна. – Голос дрогнул. Ее тон заставил меня поверить.
- Хорошо.
- Спасибо. – В голосе не осталось издевки. Намиг повисла тишина.
- Диана?
- Да.
- Вытри лицо, не пугай прохожих. – В трубке раздались гудки.
Мне вдруг дико захотелось кинуть в нее чем-нибудь потяжелее. Но, увы, ничего подходящего под рукой не было да и Милены по-прежнему не было видно.
Вместо этого я вздохнула, и начала стирать кровь.
Если она видела меня сейчас, то, скорее всего, видела и то, как я убивала. И почему-то не остановила.
Не понимаю. Никогда не смогу понять.
Охотница не смогла убить вампира.
Дико.
Сестра не смогла убить сестру. Скорее всего,так. Несмотря на все слова. Несмотря на то, что отрекалась. Она помнит. Она понимает. Представляю, чего ей это стоило. Что же такое должно было случиться,чтобы она просила меня о помощи.
Сердце сжалось в ужасном предчувствии.
* * *

Ольга зябко куталась в теплую лыжную куртку. Прыгала, грела руки в карманах, но перчаток не одевала, потому что грызла семечки. Под ее ногами медленно, но верно росла черно-белая горка шелухи.
Семечки она купила полчаса назад у одной улыбчивой бабульки. Через минуту подруга пообещала вернуться и пойти по стопам Раскольникова: они оказались сырыми. И тут сработало природное упрямство подруги: догрызть полусъедобные абсолютно сырые семечки стало делом принципа.
Снег был повсюду. Он падал с неба, тихонько поскрипывал под ногами редких прохожих, кружился в лунном свете. Мороз с каждой минутой крепчал. Мимо гордо прошествовала мамаша, подталкивающая впереди себя замотанное шарфом до бровей чадо. Дите ныло и требовало конфету. Родительница простуженным голосом читала лекцию о вреде сладкого.
Два часа назад мне позвонила Милена и сбивчиво попросила приехать. И вотуже полтора часа мы с Ольгой торчали на трескучем морозе возле памятника какому-то выдающемуся деду.
Народу на улице становилось все меньше. Снег падал все чаще. Я потерла кулаком замерзший нос и решительно набрала номер сестры. Нет, я, конечно, не простыну, и не умру от переохлаждения. Но торчать на морозе битые два часа без всякой на то видимой причины…
Не успели в трубке послышаться первые гудки, как невдалеке обиженно взвизгнули тормоза. Ольга пробормотала какое то ругательство в адрес нетрезвых водителей. Дверь машины распахнулась. На снег твердо спрыгнули черные десантные ботинки на толстой подошве. Выше обнаружились черные же брюки и пальто. Пальто сидело неровно. Видно было, что под ним целый арсенал. За невообразимым фиолетовым шарфом обнаружилась, наконец, Милена.
- Что случилось? – я не упускала из виду ее руки. Сестра сестрой, а с охотниками надо держать ухо востро.
- Случилось…Диана, я не знаю, что делать.– Голос Милены дрогнул. Язаметила, что у нее залегли темные тени под глазами, а сами глаза покраснели.Так бывает, когда человек долго плачет.
- Владимир. Он…
- И он в охотники подался?! – Просто так, шутя спросила я. Я никак не ожидала ответа.
- Он уже давно охотник. Еще до меня. Идем, я должна показать тебекое-что.
- Ловушка? – Скептически изогнула бровь Ольга.
- Диана, я же просила…- Сестра одарила меня взглядом, полным укора.
- Прости. Ты - охотница. Я – все еще вампир. Я не смогла рискнуть и прийти одна.
Ольга спокойно предложила:
- Считай, что меня здесь нет. Я мебель. – Что-то такое промелькнуло в ее голосе, что сестра возражать не стала.
В то вечер я впервые попала в логово охотников. Обычный дом за городом. Большой, старый, увитый плющом и окруженный со всех сторон заснеженным садом. Я окинула взглядом массивные ворота:
- И что, МЫ так просто возьмем и войдем ТУДА?
Милена наморщила лоб. Я подумала, что через несколько лет эта привычка впечатается в кожу глубокой морщиной.
- Нет… Через черный вход. Там калитка.
Калитка оказалась не менее внушительной, чем главные ворота. Толстые железные прутья создавали впечатление чего–то очень крепкого и надежного. Сестренка несколько секунд провозилась с ключом. С легким скрипом стальная створка распахнулась во двор. Мы гуськом пробрались по узкой тропке среди сугробов. Милена отперла еще один замок, и мы прошли в теплое, погруженное в полумрак помещение. Я нервно коснулась языком клыков. И занесло же нас к черту на кулички. Если нас с Ольгой заметит кто-нибудь из хозяев этого «домика в деревне», здесь станет жарковато. Не то, что бы я в восторге от мысли, что придется отправить на тот свет несколько «борцов за добро», просто целостность собственной шкуры всегда волновала меня превыше всего. Я подумала, что где-то там, за бесконечной снежной пеленой, меня ждет Алекс. Вглядывается во тьму за окном и точит и без того острый, как бритва меч. Кусает губы, и молит и Бога, и Дьявола, чтобы я вернулась…Откуда я могу это знать? Когда король уходил наохоту без меня, со мной было то же самое. Хотелось выть от ужаса при мысли, что он может не вернуться. В тот день он не смог пойти с нами, потому что Мирслан, забери его бездна, решил провести совет.
Я откинула упавшую на глаза прядь и положила руку на плечо сестры:
- Ты можешь быть уверена, что нас не заметят?
Она нервно дернула лопатками.
- Все ушли в очередной…рейд. Здесь не больше двух-трех человек. По вечерам в подвалы не спускаются. Все сейчас наверняка на кухне.
Я услышала, как хмыкнула за спиной подруга. Да уж. В одном доме шарахаются два вампира и неизвестное число охотников. Весело. Будет еще веселее, если у меня не хватит патронов… Но это уже крайняя мера.
Темный коридор оборвался небольшой деревянной дверью. Милена помедлила несколько секунд, выбирая из массивной связки ключей нужный, и отперла ее.
- Осторожно, ступеньки.- Предупредила она.
- Спасибо, уже заметили.- Прошипела Ольга, яростно потирая колено.
Мы спустились по лестнице и уткнулись (о, Боже, когда же это кончится?!)в очередную дверь. Глаза уже достаточно привыкли к темноте, и, если учесть обостренное вампирское зрение, полумрак не доставлял никаких неудобств, но поворчать - это дело принципа…
- В этом доме вообще есть электричество, - ехидно поинтересовалась я у сестры, - или мы так и будем шастать в темноте?
- Сейчас. – Отозвалась Милена.
Бесконечная вереница дверей, наконец, закончилась. Мы вошли в просторный, довольно светлый подвал...

* * *
Лоранна вскрикнула. Вскрикнула неожиданно тонко и как-то совсем по-детски. Вспугнутая ее голосом, в воздух взметнулась стая голубей. Белоснежными росчерками на сером небе сверкнули их крылья.
Лоранна прошла еще несколько шагов, но ноги предательски подкосились. Она рухнула на землю, непривычно слабая, беспомощная,хрупкая. Анхельм бросился к сестре, Александр и Мирслан оглядели крыши.Снайпера сняли одним выстрелом. Темный Ярл подбежал к рухнувшему с крыши трупу.Я услышала, как он в бессильной злобе пнул его:
- Ну почему я никогда не промахиваюсь!
Я обернулась. Анхельм стоял на коленях у тела сестры… Лоранна не дышала. Куртка расстегнута, по блузке расползлось алое пятно. Даже не верилось, что кровь может быть настолько яркой.
Серые глаза широко распахнуты. На пушисты хресницах застыло несколько прозрачных слезинок. Черные, как вороново крыло,волосы разметались по земле. В них успел уже запутаться иней. Его кристаллы сверкали в призрачном свете пробившейся из-за плотного полога туч совсем еще юной, неуверенной в себе, тоненькой, как серп, луны. Эта луна равнодушно взирала на сотни смертей, произошедших в мире за эти минуты. И эта тихая,быстрая смерть не стала исключением.
Господи! Она была врагом! Почему же мне такбольно?!
Анхельм не плакал. На первый взгляд оностался прежним. Но подумать так было бы ошибкой. Да, брат Лоранны был жив,дышал, его сердце билось. Но стоило заглянуть в его темные, опустевшие вдруг глаза, становилось понятно, что он умер вместе с Лоранной. Она была его жизнью.Его сущностью. А теперь… Серебряная пуля пробила не одно, а два сердца.
Анхельм провел рукой по бледному лицуЛоранны, закрывая мертвые глаза, затем без усилия поднял с земли ее тело. Онтак ничего и не сказал, но в воздухе застыл немой крик: « Она мертва! Ее большенет! Она мертва… И я тоже…»

Ветер разбушевался. Он гнул деревья, ломалветки, закручивал вихра из ярко-желтой опавшей листвы. Гонял по асфальту старые газеты, хлопал форточками и, казалось, перечеркивал само слово «тепло». Если еще неделю назад лето билось в агонии, пытаясь удержаться в городе, то теперь холодными ветрами и проливными дождями здесь воцарилась осень.
За последние четыре дня мы так и не собрались все вместе. Страшно было смотреть в глаза Мирслана, с темной,полыхающей багровым пламенем радужкой. Больно – в опустевшие, белые от горя и ярости глаза Анхельма.
Были ли мы виноваты в смерти Лоранны? Нет…Да… Что мы сделали? Ничего. Не заметили. Не заслонили. Не успели. Глупо искать оправдания теперь, когда ничего не вернуть. Наша проблема в том, что даже сильнейшие из нас слишком сильно цепляются за то, что осталось в нас от людей.Вампир – истинный вампир, отказавшийся от этих глупых человеческих представлений о самом себе, может многое… Но вот беда, среди миров нет места таким существам. Всесильным. С абсолютным мраком вместо души. Бездушным. И мыне такие. Даже темный Ярл. Даже в нем все еще дышит та частица света, та слеза,скатившаяся по его щеке у портрета Талены.
Ледяные порывы ветра ударили в окна.Неожиданно начался град: синоптики в который раз ошиблись, предсказывая ясную погоду. Мир в мгновение ока окрасился в белый цвет…Кроваво-красными ранами горели лишь не увядшие до сих пор розы.
Сероглазка… Мне будет ее нехватать.
Александр потянулся, как сытый, довольный жизнью кот. Он, как и я любил этот уютный, наполовину заваленный хламом чердак. Мы сидели на небольшом диванчике, укрывшись теплым шерстяным пледом, и слушали, как дождь выстукивает по крыше одному ему известную мелодию. И, казалось, в целом мире нет ничего, кроме нас, этого диванчика, и еще, пожалуй, этого погруженного в мягкий, почти осязаемый полумрак чердака, где пахло пылью, старыми вещами и, почему-то, лавандой.
Иногда сквозь тучи пробивалась уже не тоненькая, но еще и не полная луна. Она на мгновение заглядывала в небольшое круглое окошко чердака, но, толи передумывала подглядывать за нами, толи стыдилась своей ущербности, и вновь прятала лицо в ватных хлопьях туч.
И в этот миг словно и не было никакой войны, и сражений, и даже самой смерти. Мир казался далеким и каким-то ненастоящим. Что будет завтра? Может, меня убьют, может, я убью кого-нибудь. Завтра я вновь стану хладнокровной убийцей. А сейчас… Сейчасу меня на коленях голова Алекса. Он почти что урчит от удовольствия: я глажу его по волосам. Волосы у него мягкие, как солнечные лучи, поблескивающие в рассеянном лунном свете. Если зарыться в них носом, можно уловить горьковатый запах дыма. Утром он сжег опавшую листву – последний след ушедшего лета. Он прикрывает глаза и улыбается. Как же я его люблю…

Так прошел месяц. Мы редко виделись с Мирсланом, предпочитая отсиживаться в своем особняке. Охотники оживились и отнимать у них работу не хотелось. Как, впрочем, и становиться ее объектом. В кои-то веки удалось пожить для самих себя. Незаметно подкралась зима, пушистыми рукавицами закутывая мир в снег.

Зима… Поздний вечер, почти ночь. Тусклый свет фонарей почти не рассеивает темноты. Холодно. Еще с утра ударили морозы, а к вечеру и вовсе стало казаться, что кто-то надумал перенести в наш скромный городок северный полюс.
Снег под ногами идущего человека тихонько поскрипывает. Он только что вышел из магазина. В левой руке ярко-оранжевый пакет с яблоками. Правая лежит на перевязи. Сквозь бинты в нос так и бьет запах крови. Свежая рана, будь она проклята… Не будь ее и я смогла бы сдержаться, но только не теперь, когда запах щекочет нос. Он сводит с ума, сопротивляться ему уже невозможно. Близость добычи делает голод невыносимым, сегодня ночью не обойтись без жертвы…
Человек идет куда-то… Возможно, его ждут. Но это не важно. Он уже обречен. Идти следом легко. Разве может простой человек почувствовать легкие шаги вышедшего на охоту вампира. Он ничего не заметит даже тогда, когда мое дыхание коснется его кожи. Зима. На смертных теперь слишком много одежды. Неужели шарф помешает мне добраться до сонной артерии? Трижды ха…
Пакет лопнул. На снег покатились ядовито-зеленые яблоки. Я подняла одно, вытерла его об рукав,надкусила. Сладкое. Во рту все еще оставался металлический привкус крови.Хотелось заглушить его чем-нибудь.
Вот только боль в сердце не заглушишь.
Неизвестно зачем,я зашла в магазинчик и купила тех самых ядовито-зеленых яблок. На пол пути к машине словно впервые обнаружила в руке пакет.
- Пусть Алекс порадуется, - пробормотала я, складывая его на заднее сиденье, - испеку шарлотку.
До дома доехала словно на автопилоте. Прошла в комнату, и рухнула на кровать. Голод больше не терзал, но легче, конечно же, не стало. Еще одно бледное обескровленное лицо появится в моих дневных кошмарах. Еще одна жизнь, отобранная мной. Еще одно проклятье на мою и без того проклятую душу. Я закрыла лицо руками, и расплакалась, как наивная маленькая девочка…
Дома никого небыло. Александр, как и я, вышел сегодня на охоту. Мы с мужем никогда не охотились вместе и, наверно, это позволяло нам сохранять толику человечности друг перед другом.
В коридоре,забытый мной, стоял пакет со странными, неестественно зелеными яблоками.
Есть на свете люди, у которых руки по локоть в крови. Я же вымазалась в ней до кончиков волос. Люди. Десятки людей… Жуткий хоровод бледных укоризненных лиц. Они смотрят мертвыми остекленевшими глазами и спрашивают:
- Помнишь нас? Скажи, за что ты нас убила?..
Спиной ко мнестоит ребенок. Маленький мальчик. Ему, наверное, едва исполнилось семь лет. И никогда уже не исполнится восемь… Он медленно оборачивается, и спрашивает:
- Скажи, за что?
Я просыпаюсь,рывком садясь на кровати. Всего лишь кошмар. А руки все еще дрожат, покрытые холодным липким потом. Позже, преодолев дрожь, я бросаюсь в ванную, и долго, с остервенением мою руки, пытаясь смыть несуществующую кровь. В зеркале привычно отражается лишь итальянский кафель на противоположной стене. Меня зеркало, по понятным причинам, игнорирует. Кормить же древних демонов своей столь драгоценной кровью ради сомнительного удовольствия видеть клыкастое отражение абсолютно не хочется.
Незаметно, крадучись, наступает утро…