Ой, жалость какая! Кажется, у меня совсем нет совести. Что будем делать?
Она обернулась, услышав тихие шаги друидки. Тиа, как и подобает кошке, умела красться бесшумно, однако Ален всегда замечала ее. В лунном свете нереально-синие глаза жрицы вдруг оказались серыми. Легкие пряди белоснежных волос отливали голубизной и светились. Тонкий, едва заметный днем шрам, рассекавший левую бровь и щеку серебряной жилкой выделялся на загорелой коже.
Когда-то давно, когда она только-только встретила прекрасную жрицу, Тиа набралась смелости, и спросила, почему та не избавилась от шрама. Она знала, что силы жрецов позволяли сделать это без особого труда. Ален в ответ на ее вопрос грустно улыбнулась.
-Это память,- Сказала она коротко. - Память о том, чего забывать не следует.
Позже она рассказала... О войне, о избиении ее народа, о приходе бездушных. О горевших заживо на алтаре Сидах. О сгоревшем там черноволосом лучнике. О том, что значит алый мотылек, безустанно летающий вокруг нее.
Но Тиа и так знала, что он означает.
Друидка не раз слышала о продавших душу. Что они жестоки и бесжалостны. Слышала, но не боялась синеглазой жрицы. Когда, будучи еще ребенком, Тиа неделю не могла выбраться из пустыни, лежащей в южных землях, когда палящее солнце и зубастые песчаные монстры, от которых приходилось убегать, не будучи в состоянии победить их, лишили ее последних сил, она испугалась, увидев над собой человеческое лицо. Подумала, что это мираж, вызванный затуманившимся от жажды и голода сознанием. Но женщина, склонившаяся над маленькой друидкой изумленно вскрикнула, видимо не ожидая, что та жива, и бросилась к лошади. Через миг Тиа с блаженством ощутила на губах вкус теплой, почти горячей от жара в пустыне, но такой вкусной и живительной воды... Тогда, в пустыне, девочка не сразу поняла, что плачет. Не подозревала, что после стольких дней без воды, глаза еще способны покрывать щеки слезами.
- Ну что же ты, котенок. - Тихо прошептала женщина, обнимая ее. - Не плачь. Тебя больше никто не обидит. Нет причин плакать. К вечеру мы выберемся из пустыни.
Тиа кивала, но продолжала всхлипывать и размазывать по пыльным и поцарапанным щекам слезы. Впервые за долгие месяцы она была с кем-то, кто не желал ее убить, съесть, покалечить, или увести в рабство. Все еще не знала, что ее ждет. Но плакала от счастья и от облегчения. Беловолосая женщина обещала, что никто ее не обидит. И Тиа поверила. Поверила, несмотря на то, что давно уже отвыкла верить кому-либо кроме себя.
Когда девочка наконец разглядела в волосах женщины тонкие белоснежные крылья, и летающую вокруг ярко-алую фею, она не испугалась. И больше не боялась ничего.
- Ты веришь в богов? - Спросила Тиа.
Ее звонкий голос эхом прокатился меж тонких резных колонн, изящной баллюстрады, заблудился в нежных лепестках глициний, лавандовые и нежно-сиреневые цветки которой гроздьями спускались откуда-то сверху. Старый рыжий кот недовольно повел ухом, разбуженный ее вопросом.
Ален молчала долго. Над рекой начали сгущаться белые клубы тумана. Вскоре они должны были приползти к самому дому, и к утру покрыть росой ромашково-васильковый лужок, лежащий у реки.
- Нет. Больше нет. - Ответила, наконец, жрица. И вновь опустилось молчание.
Тиа ловко взобралась на узкие перилла. Села, обхватив колени руками, и положив на руки подбородок. Задумчиво сморщила лоб.
- Свалишься. - С улыбкой предупредила ее жрица. - Будь осторожна, тут высоко.
Друидка беззаботно улыбнулась:
- Я кошка. У меня девять жизней.
- Ребенок. Все еще ребенок. - Покачала головой Ален.
- И ничего я не ребенок! Мне уже шестнад... Ой!
Жрица удержала ее за плечо, не дав сверзнуться на землю.
- Осторожнее, котенок. Жизней у тебя может и девять, но сломанные косточки имеют обыкновение долго болеть.
Несколько минут они снова молчали, вглядываясь в усыпанное мириадами звезд синее небо.
- Почему? - Тихо спросила Тиа.
Ален несколько секунд глядела на нее, не понимая вопроса. Вздохнула.
- Я знаю, что боги есть, котенок, если ты об этом. Но больше не верю их словам.
Друидка подняла на нее светло-карие, с искорками глаза: беловолосая жрица была почти на голову выше Тиа.
- Больше тысячи лет назад, когда мы только пришли в этот мир, боги говорили, что нас ждет мирная и долгая жизнь. Такая, какая была и там, откуда мы пришли. Что мы будем наставлять людей, а они с радостью примут наши наставления. И так и было... Пока не пришли посланники демонов. И пока не оказалось, что их слова гораздо больше нравятся людям. И тогда началась война. И кровь полилась на алтари. Когда в мир прорвались бездушные, и оставили от обеих армий жалкие крупицы, я спросила богов, как могли они допустить подобное. А они отвели глаза и не нашли слов.
Ой, жалость какая! Кажется, у меня совсем нет совести. Что будем делать?
"Раса звероподобных людей пришла из города, который позже назовут Городом Оборотней. Они называли себя слугами демонов, посланными на земли людей, дабы подготовить их к пришествию Великого Ничто." (С) Офф сайт пв А так.. Да просто пришло в голову и все) "Плохие" всегда привлекательнее оказываются) П.с. Продолжения не будет
-
-
26.07.2011 в 22:09Когда-то давно, когда она только-только встретила прекрасную жрицу, Тиа набралась смелости, и спросила, почему та не избавилась от шрама. Она знала, что силы жрецов позволяли сделать это без особого труда. Ален в ответ на ее вопрос грустно улыбнулась.
-Это память,- Сказала она коротко. - Память о том, чего забывать не следует.
Позже она рассказала... О войне, о избиении ее народа, о приходе бездушных. О горевших заживо на алтаре Сидах. О сгоревшем там черноволосом лучнике. О том, что значит алый мотылек, безустанно летающий вокруг нее.
Но Тиа и так знала, что он означает.
Друидка не раз слышала о продавших душу. Что они жестоки и бесжалостны. Слышала, но не боялась синеглазой жрицы. Когда, будучи еще ребенком, Тиа неделю не могла выбраться из пустыни, лежащей в южных землях, когда палящее солнце и зубастые песчаные монстры, от которых приходилось убегать, не будучи в состоянии победить их, лишили ее последних сил, она испугалась, увидев над собой человеческое лицо. Подумала, что это мираж, вызванный затуманившимся от жажды и голода сознанием. Но женщина, склонившаяся над маленькой друидкой изумленно вскрикнула, видимо не ожидая, что та жива, и бросилась к лошади. Через миг Тиа с блаженством ощутила на губах вкус теплой, почти горячей от жара в пустыне, но такой вкусной и живительной воды... Тогда, в пустыне, девочка не сразу поняла, что плачет. Не подозревала, что после стольких дней без воды, глаза еще способны покрывать щеки слезами.
- Ну что же ты, котенок. - Тихо прошептала женщина, обнимая ее. - Не плачь. Тебя больше никто не обидит. Нет причин плакать. К вечеру мы выберемся из пустыни.
Тиа кивала, но продолжала всхлипывать и размазывать по пыльным и поцарапанным щекам слезы. Впервые за долгие месяцы она была с кем-то, кто не желал ее убить, съесть, покалечить, или увести в рабство. Все еще не знала, что ее ждет. Но плакала от счастья и от облегчения. Беловолосая женщина обещала, что никто ее не обидит. И Тиа поверила. Поверила, несмотря на то, что давно уже отвыкла верить кому-либо кроме себя.
Когда девочка наконец разглядела в волосах женщины тонкие белоснежные крылья, и летающую вокруг ярко-алую фею, она не испугалась. И больше не боялась ничего.
- Ты веришь в богов? - Спросила Тиа.
Ее звонкий голос эхом прокатился меж тонких резных колонн, изящной баллюстрады, заблудился в нежных лепестках глициний, лавандовые и нежно-сиреневые цветки которой гроздьями спускались откуда-то сверху. Старый рыжий кот недовольно повел ухом, разбуженный ее вопросом.
Ален молчала долго. Над рекой начали сгущаться белые клубы тумана. Вскоре они должны были приползти к самому дому, и к утру покрыть росой ромашково-васильковый лужок, лежащий у реки.
- Нет. Больше нет. - Ответила, наконец, жрица. И вновь опустилось молчание.
Тиа ловко взобралась на узкие перилла. Села, обхватив колени руками, и положив на руки подбородок. Задумчиво сморщила лоб.
- Свалишься. - С улыбкой предупредила ее жрица. - Будь осторожна, тут высоко.
Друидка беззаботно улыбнулась:
- Я кошка. У меня девять жизней.
- Ребенок. Все еще ребенок. - Покачала головой Ален.
- И ничего я не ребенок! Мне уже шестнад... Ой!
Жрица удержала ее за плечо, не дав сверзнуться на землю.
- Осторожнее, котенок. Жизней у тебя может и девять, но сломанные косточки имеют обыкновение долго болеть.
Несколько минут они снова молчали, вглядываясь в усыпанное мириадами звезд синее небо.
- Почему? - Тихо спросила Тиа.
Ален несколько секунд глядела на нее, не понимая вопроса. Вздохнула.
- Я знаю, что боги есть, котенок, если ты об этом. Но больше не верю их словам.
Друидка подняла на нее светло-карие, с искорками глаза: беловолосая жрица была почти на голову выше Тиа.
- Больше тысячи лет назад, когда мы только пришли в этот мир, боги говорили, что нас ждет мирная и долгая жизнь. Такая, какая была и там, откуда мы пришли. Что мы будем наставлять людей, а они с радостью примут наши наставления. И так и было... Пока не пришли посланники демонов. И пока не оказалось, что их слова гораздо больше нравятся людям. И тогда началась война. И кровь полилась на алтари. Когда в мир прорвались бездушные, и оставили от обеих армий жалкие крупицы, я спросила богов, как могли они допустить подобное. А они отвели глаза и не нашли слов.
-
-
03.08.2011 в 11:39-
-
03.08.2011 в 16:37-
-
03.08.2011 в 16:58Великолепно
-
-
03.08.2011 в 19:46-
-
03.08.2011 в 20:19А так.. Да просто пришло в голову и все) "Плохие" всегда привлекательнее оказываются)
П.с. Продолжения не будет